В пении Орфея, который побывал в царстве мертвых и вернулся и который затем снова спустился в царство мертвых, есть нечто от мертвых во всех живущих, в единстве.
«Сонеты к Орфею» можно перечитывать снова и снова. Они раскрывают свой глубокий смысл очень медленно. Но никогда - полностью. Слишком глубоко их богатство. Всегда что-то остается неразгаданным, какой-то вопрос остается открытым, как в основе любой большой поэзии.
В «Сонетах к Орфею» вас ожидает мистический опыт, встреча за пределами привычной видимости.
Из "Сонетов к Орфею"
Написаны как надгробие для Веры Оукамы-Кнооп
Шато де Мюзот, февраль 1922
****
О, только раз о тебе - той, которую знаю
лишь как цветок безымянный, мне вспомнить позволь -
и показать уходящую, льнущую к краю
девичью тень твою, неодолимую боль.
Словно танцовщица, чье остановлено тело,
в бронзу отлитая юность парит, погляди;
в слух обращенная музыка - та, что владела
сердцем, - теперь замерла в изумленной груди.
Близко таилась болезнь, исподволь одолевала,
тень наводила на кровь - но и весна ликовала
в ней, ворожила, гоня подозренья: не верь;
снова и снова сходила лавиной и мраком,
чем-то домашним прикинулась, вкрадчивым шагом
грозно вошла в беззащитно раскрытую дверь.
Перевод Алексея Пурина
****
Нежные, о, проникайте смело
в это дыханье: оно, двоясь,
тронет вам щеки - и снова цело
сзади вас, пусть и не знает вас.
Вы, о, блаженные, вы - всецелы,
сердца источник в вас не угас.
Луки для стрел и для целей стрелы -
в вечном сиянии влажных глаз.
И не страшитесь бремени - впору
тяжесть земле, верните ей вес:
тяжеловесны моря и горы.
Сам, как дитя, разрастается лес -
вам ли снести эту мощь?.. Но просторы...
Ветры... Но своды безбрежных небес...
Перевод Алексея Пурина
****
Даже если, тихий друг, ты болен,
умножаешь ты дыханьем даль,
поднимись на срубы колоколен
и звони, чтобы твоя печаль
крепла, находила, чем питаться,
и найти могла себя в ином;
горек твой напиток, может статься,
с духом соберись и стань вином.
Изобильем тронутый ночным,
на распутье жди: возможна встреча,
кто бы темноту ни пересек.
Даже позабытый всем земным,
говори земле: я лишь предтеча,
а воде скажи: я здесь навек.
Перевод В.Микушевича
Райнер Мария Рильке
