Будда Шакьямуни. 80 важных цитат и высказываний

Уроки буддизма: важнейшие мысли, изречения, высказывания Будды Шакьямуни

Краткая информация и биография

Будда Шакьямуни (дословно «Пробуждённый из рода Шакья (Сакья)») — духовный учитель, основатель буддизма, одной из трёх мировых религий.
Получив при рождении имя Сиддхартха Гаутама (санскрит) / Сиддха́ттха Гота́ма (пали) (Потомок Готамы, успешный в достижении целей), он позже стал именоваться Буддой (буквально — «Пробудившимся», санскр.) и Полностью совершенным буддой (Sammāsambuddha).
Его также называют: Татха́гата («так пришедший / ушедший»), Бхагаван («благословенный», "господин"), Сугата («идущий во благе»), Джина («победитель»), Локаджьештха («почитаемый миром») и др.
Сиддхартха Гаутама Шакьямуни является ключевой фигурой в буддизме. Рассказы о его жизни, его изречения, диалоги с учениками и монастырские заветы были обобщены его последователями после его смерти и легли в основу канонических собраний буддийских текстов, тибетского Ганчжура, но прежде всего буддийского канона на языке пали — «Типитаки».
Также Будда является персонажем пантеона дхармических религий, в том числе — индуизма, а также — религии Бон (поздний Бон), почитается он и в учениях Нью-эйдж. В Средние века в поздних индийских Пуранах (например в Бхагавата-пуране) он был включён в число аватар Вишну наряду с Баларамой и другими.

Даты рождения, религ. просветления или, точнее, пробуждения (бодхи) и смерти (паринирваны) Б. Ш. в разных буддийских традициях определяются различно: согласно сингальским «длинным» хроникам, Б. Ш. родился в 624 или 623 до н. э. и достиг паринирваны в 544 или 543 до н. э. (в соответствии с этой датой, официально признанной ЮНЕСКО, в 1956 праздновалось 2500-летие буддизма); по версии япон. буддистов, опирающейся на «короткие» хроники, Б. Ш. жил в 448–368 до н. э.; известны также др. даты: ок. 566 или 563 до н. э. – 486 или 483 до н. э. и ок. 460–380 до н. э.

Самые известные жизнеописания Б. Ш.– «Лалитавистара», «Буддхачарита» Ашвагхоши, «Махавасту», «Нидана-катха» и др.; в палийской Сутта-питаке жизнь Б. Ш. описывается начиная с момента, когда, достигнув «просветления», он решил проповедовать своё учение; «Махапаринирвана-сутра» содер-жит сведения о последних месяцах жизни Б. Ш. и о его смерти; в «Дхармачакраправартана-сутре» описывается его первая проповедь.

Согласно традиции, Б. Ш. родился в месяц весакха в царской семье в стране племени шакьев (Сев. Ин-дия), недалеко от их столицы Капилавасту (на яз. пали – Капилаваттху), в роще или парке Лумбини. Отца Б. Ш. звали Шуддходана, мать – Майядева. От рождения Б. Ш. имел все «признаки великого че-ловека» (махапурушалакшана), и брахманы предсказали, что он станет или буддой, или идеальным справедливым царём (чакравартин).
Отец Б. Ш. предпочёл второе, дав сыну светское образование и всецело оградив от трудностей и скор-бей жизни. Пребывая до 29 лет в специально построенном для него дворце, Б. Ш. женился на царевне Яшодхаре, и у них родился сын Рахула.

Традиция свидетельствует, что однажды на улицах города Капилавасту Б. Ш. увидел 4 знамения, 3 из которых (старик, прокажённый, похоронная процессия) показали ему неустойчивость сансары (бытия, связанного с цепью рождений и переходом из одного существования в другое), а 4-е (отшельник) – путь к освобождению.
После этого Б. Ш. покинул дворец и 6 лет провёл в обителях аскетов (главными учителями Б. Ш. были Алара Калама и Удраки Рамапутра), а затем начал собственные поиски освобождения.
В возрасте 35 лет, одержав победу над искусителем Марой, на 49-й день после того, как Б. Ш. сел под бодхи деревом, стремясь обрести совершенство, он достиг просветления (бодхи) и стал буддой. Вследствие этого он познал, что бытие – страдание, непрерывная череда рождений и смертей и что от неё можно освободиться; что он стал всеведущим и достиг освобождения (мокша) от сансары; что он пребывает в мире только из сострадания (каруна) к существам, проповедуя Срединный Путь спасения, пролегающий между крайностями наслаждения и самоистязания; что он безжеланным шествует в нирвану.

Последующие 45 лет жизни Б. Ш. проповедовал Дхарму в городах государств, расположенных по среднему течению Ганга. Первую проповедь он произнёс близ Варанаси, последнюю – в Кушинагаре (места рождения, просветления, первой проповеди и последней проповеди наиболее почитаемы буддистами всего мира).
Многие из учеников Б. Ш. (Шарипутра, Маудгальяяна, Кашьяпа, Субхути и др.) стали архатами.
В возрасте 80 лет Б. Ш. ушёл в паринирвану, что означало его полное исчезновение из всех планов существования.

Важнейший буддийский праздник — День рождения Будды Шакьямуни традиционно празднуют (в большинстве школ буддизма) весной — 5 апреля является национальным праздником Республики Калмыкия, 8 апреля в Японии, а в странах Тхеравады — Таиланде, Мьянме, на Шри-Ланке день рождения Будды празднуют в день одного из весенних полнолуний, чаще приходящихся на май.

Традиционно жизнеописание Будды даётся на основе ряда буддийских текстов: сутт (сутр), записанных на языке пали, в которых приводятся фрагменты биографии Будды, а также созданных, вероятно, в более позднее время санскритских писаний: «Буддачарита» («Жизнь Будды») Ашвагхоши, «Лалитавистара» и др.

Путь будущего Будды Шакьямуни к пробуждению начался за сотни и сотни жизней до его полного выхода из «колеса чередования жизней и смертей». Начался он, согласно описанию, содержащемуся в махаянском сочинении Лалитавистаре, со встречи богатого и учёного брахмана Сумедхи с буддой Дипанкарой («Дипанкара» значит «Зажигающий светильник», санскр.). Сумедха был поражён безмятежностью будды и дал себе слово достичь такого же состояния. Поэтому его стали называть «бодхисаттвой».

После смерти Сумедхи сила его стремления к пробуждению обуславливала его рождения в разных телах, как человеческих, так и звериных. Во время этих жизней бодхисаттва совершенствовал мудрость и милосердие и в предпоследний раз родился среди дэвов (богов), где он мог выбрать благоприятное место для своего последнего рождения на земле. И он выбрал семью почтенного царя шакьев, чтобы люди относились с бóльшим доверием к его будущим проповедям.

80 важных цитат и высказываний Будды Шакьямуни

Есть две крайности, в которые не должен впадать вступивший на Путь. В какие же две? Одна их них – желания, стремление к наслаждению, страсти – она низменная, недостойная, постыдная, свойственная человеку не просвещённому, она ведёт к новому рождению. Другая обращена к самоистязанию и связана с тщетностью, она – скорбная, грубая, бесполезная. Татхагата избежал этих крайностей и избрал срединный путь, далёкий от двух крайностей, путь, отверзающий очи, просветляющий разум; и ведёт этот путь к душевному миру, к возвышенной мудрости, к совершенству просвещения, к Нирване!
Каков же тот срединный путь? Прежде всего надо познать четыре святые истины: первая истина о страдании – существование есть страдание; вторая о возникновении страдания – жажда жизни, наслаждения и страсти есть источник существования; третья о прекращении страданий – уничтожение жажды жизни ведёт к прекращению страданий; четвертая о пути преодоления жажды жизни и земных страстей – есть восьмеричный благородный путь: помыслы, направленные к истине, высокое стремление, праведная речь, добродетельное поведение, праведная жизнь, праведные усилия, ведущие к истине, праведное созерцание, истинное самоуглубление.
Внимание – это путь, который ведёт к освобождению от смерти, отсутствие размышления ведёт к смерти. Внимательные не умирают. Лишённые внимательности уже подобны мёртвым.
«Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.
«Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто не таит в себе таких мыслей, ненависть прекращается.
Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она.
Некоторые не знают, что нам суждено погибнуть. У тех, кто это знает, сразу прекращаются ссоры.
Из близости к людям возникают страсти и печаль возникает, всегда идущая за страстями; поняв, что в страстях коренятся страдания, ты иди одиноко, подобно носорогу.
Кто в своём преходящем, в своей личности и в своей телесности не видит себя – тот познал истину жизни.
Поняв разрушимость сотворённого, ты узришь вечно неизменное.
Кто ищет радостей в связях с другими, того не влечёт к себе дума об успокоении.
С опущенным взором, с утихшими чувствами, с духом, нетронутым никакою страстью, не пылая влечением, – ты иди одиноко.
Так говорил Будда
Существует, о ученики, нерождённое, невозникшее, несотворённое, неоформленное. Не будь его, о ученики, нерождённого, невозникшего, несотворённого, неоформленного, то был бы невозможен выход из мира рождения, возникновения, сотворения, оформления.
Тот, кто рассматривает мир, как мыльный пузырь, тот действительно способен не замечать царства смерти.
Зачаток страдания лежит в жажде, обрекающей на возрождение, – в этой ненасытной жажде, что всё влечёт человека то к тому, то к другому, связана с плотскими усладами: в вожделении страстей, в вожделении будущей жизни, в вожделении продления настоящей.
Сложное должно рано или поздно распасться, родившееся – умереть. Явления исчезают одно за другим, прошлое, настоящее и будущее уничтожаются, всё преходяще, над всем закон разрушения. Быстрая река течёт и не возвращается, солнце безостановочно совершает свой путь, человек переходит из предшествовавшей жизни в настоящую, и никакие силы не в состоянии возвратить его прошедшую жизнь. Утром мы видим какой-нибудь предмет, к вечеру уже его не находим. Зачем гнаться за призрачным счастьем? Иной стремится изо всех сил достигнуть его в настоящей жизни, но тщетны его усилия; он бьёт палкой по воде, думая, что, расступившись, вода останется в таком же положении навсегда. Смерть владычествует над всем миром, и ничто: ни воздух, ни моря, ни пещеры, никакое место во Вселенной – не скроет нас; ни богатства, ни почести не защитят нас от неё; всё земное должно рассеяться, исчезнуть.
Убивая своё тело, мы лишаем разум, наш единственный светоч в этой жизни, возможностей освещать нам путь. О теле мы должны заботиться, а не убивать его, но заботиться мы должны настолько, чтобы ярче горела жизнь разумения, чтобы заботы о теле не мешали разумной жизни.
Кто имеет сынов, тот имеет и заботу от сынов; кто имеет стада, тот имеет и заботу от стад, ибо звенья бытия – причина людских забот; у кого нет их, у того нет и заботы.
И как подобает монаху жить в глубоком раздумье? – Всё, что ни делаете, вы делайте с полным сознанием: входя и выходя, глядя и бодрствуя, протягивая руку и сгибая её, неся платье и неся чашу, во время еды и питья, вкушая и отведывая, ходя, стоя, сидя, в постели и насторож°, в беседе и молчании
Сорви все узы, разорви все сети, как рыба, запутавшаяся в тенётах, разрывает их; будь ты подобен огню, никогда не возвращающемуся на сожжённое место, и в одиночестве держи свой путь.
Вот, Ананда, шесть положений знания. Когда человек, имея в уме мысль о формах, видит внешние формы, которые конечны и приятны или неприятны для взора, и, встретив их, сознаёт, что он их знает и видит, – это первое положение знания. Когда человек, имея в разуме мысль о форме, видит внешним образом формы, которые беспредельны и приятны или неприятны для взора, и встретив их, сознаёт, что он их видит и знает, – это второе положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, которые конечны и приятны или неприятны для взора, и, встречаясь с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это третье положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, которые беспредельны и приятны или неприятны для взора, и, встретившись с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это четвёртое положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, голубые цветом, голубые видом и отражающие голубое, – как, к примеру, цветок Умма голубого цвета и отражает голубое, – и, встретившись с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это пятое положение знания Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, светлые цветом, светлые видом, отражающие светлое, – как Утренняя Звезда белого цвета, белого вида и светит белым сиянием, – и, встретив их, сознаёт, что он их видит и знает, – это шестое положение знания.
Кто приносит мне скорбь, кто даёт мне радость, – оба равны для меня; ибо ни любовь, ни вражда мне неведомы; ни радость, ни горе, ни хвала, ни обида не потревожат моего духа.
Какое бы страдание ни возникло,
Оно имеет своей причиной реагирование.
Если прекратится всякое реагирование,
Тогда более не будет страдания.
«Сыновья – мои, богатство – моё» – так мучается глупец. Он ведь сам не принадлежит себе. Откуда же сыновья? Откуда же богатство?
Истинно заявляю вам, что в этом теле, правда, смертном и высотой меньше сажени, но сознательном и наделённом умом, находится мир, и рост его, и упадок его, и путь, ведущий к исчезновению его.
Если кто-то берёт две деревяшки и трёт одну о другую, от трения увеличивается тепло, возникает искра. Точно так же, как следствие соприкосновения, переживаемое как приятное, возникает приятное ощущение. Как следствие соприкосновения, переживаемое как неприятное, возникает неприятное ощущение. Как следствие соприкосновения, переживаемое как безразличное, возникает безразличное ощущение.
Всякое смирение тщетно, пока сохраняется самость, пока самость продолжает испытывать влечение к земным либо к небесным наслаждениям. Но тот, в ком погасла самость, свободен от вожделения; тот не будет желать ни земных, ни небесных наслаждений, и удовлетворение своих естественных потребностей не осквернит его. Пусть он ест и пьёт в соответствии с потребностями тела.
Чему по природе присуще возникать, тому по природе присуще прекращаться.
Вода окружает цветок лотоса, но не смачивает его лепестки. С другой стороны, чувственность всех видов лишает сил. Чувственный человек – это раб своих страстей, а ищущий наслаждений ничтожен и груб.
Но удовлетворение естественных потребностей жизни не является злом. Сохранять тело в добром здравии – это обязанность, потому что иначе мы не будем способны привести в порядок светильник мудрости, не сможем сохранять наш ум сильным и ясным.
Переставший вмешиваться всюду чувствует себя в безопасности.
Все способы, ведущие к достижению воздаяния в этой жизни, не стгят и одной шестнадцатой доли любви, освобождающей ум. Любовь, освобождающая ум, вмещает их в себе, сияя, блистая и излучая.
Лучшее сокровище в этом мире – вера; Вечный Закон, раз постигнутый, приносит здесь счастье; Истина – сладчайшее в этом мире; и та жизнь назовётся лучшею, которая прожита в понимании.
Из правильного понимания проистекает правильная мысль; из правильной мысли – правильная речь; из правильной речи – правильный поступок; из правильного поступка – правильный образ жизни; из правильного образа жизни – правильное усилие; из правильного усилия – правильное осознавание; из правильного осознавания – правильное сосредоточение; из правильного сосредоточения – правильная мудрость; из правильной мудрости проистекает правильное освобождение.
Я не вижу во всех трёх мирах живого существа, которое не предпочло бы собственного «я» чему угодно.
Всё, что чувствуется, связано со страданием.
По небу дуют многие разнообразные ветры – с востока и с запада, с севера и с юга, несущие пыль или без пыли, холодные или горячие, резкие порывы или холодные дуновения, – многие ветры дуют. Точно так же возникают в теле ощущения – приятные, неприятные и безразличные. Когда ревностно практикующий не пренебрегает своей способностью полного понимания, тогда такой мудрый человек вполне понимает ощущения. Вполне уяснив их, он становится освобождённым от всей нечистоты в самой этой жизни. К концу жизни такой человек, утвердившийся в дхамме и в совершенстве понимающий ощущения, достигает неописуемой ступени превыше этого обусловленного мира.
Медитирующий понимает: «Во мне возникло это приятное, неприятное или безразличное переживание; оно составлено из грубой природы, зависит от разных условий. Но то, что действительно существует, что оказывается самым превосходным, – это невозмутимость». Какое бы ни возникло в нём переживание – приятное, или неприятное, или безразличное, – оно прекращается; но невозмутимость остаётся.
Тело связано костями и сухожилиями, слеплено из перепонок и мяса, покрыто кожей, – но не верь, что оно действительно есть.
Есть три вида ощущений: приятное, неприятное и безразличное. Все три непостоянны, сложны, зависят от условий, подвержены разрушению, распаду, увяданию, прекращению. Видя эту реальность, хорошо наставленный последователь Благородного Пути становится невозмутимым по отношению к приятным, неприятным и безразличным ощущениям. Развивая невозмутимость, он освобождается от привязанностей; развивая непривязанность, он становится освобождённым.
Всё, что было порождено, будет вновь разрушено. Всё беспокойство о себе тщетно: эго подобно миражу, и все несчастья, которые имеют отношение к нему, пройдут. Они исчезнут, как исчезает ночной кошмар, когда спящий просыпается.
Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на здешнем берегу.
Одно полезное слово, услышав которое становятся спокойными, лучше тысячи речей, составленных из бесполезных слов.
Если бы кто в битве тысячекратно победил тысячу людей, а другой победил бы себя одного, то именно этот другой – величайший победитель в битве.
Доброжелательность ко всем существам – это истинная религия; лелейте в ваших сердцах безграничную доброжелательность ко всему сущему.
Возлюби бестелесное, оставь навсегда наклонность к горделивости; сокрушив её, ты пойдёшь своим путём одинокий, тихий, успокоенный
Трудно это понять: отдавая другим нашу одежду, мы обретаем большую красоту; нахождением обители чистоты и истины мы приобретаем великие сокровища.
Милосердный человек стоит на пути спасения. Он подобен человеку, сажающему молодое дерево и получающему тем самым тень, цветы и плоды на будущие годы. В точности таков и результат милосердия, в точности такова и радость того, кто помогает нуждающимся в помощи; в точности такова и великая Нирвана
Тихий, забывший доброе и злое этого мира, ничем не связанный, разумеющий, победивший смерть и рождение, по достоинству назовётся отшельником
Океан является целью всех рек, целью дождей, идущих из туч, однако он никогда не переполняется и никогда не оскудевает; так и дхарма, хотя её принимают многие миллионы людей, не прибавляется, не убывает
Непонятна, неизведанна жизнь смертных в этом мире, сумрачная и краткая, проникнутая страданием.
О бхикшу, вот то, что следует знать, – люди с многими желаниями ищут много выгоды, потому-то страданий и мучений у них тоже много. Люди же с немногими желаниями ничего не ищут, поскольку не желают, а значит, нет у них этих забот. Так исправляйте и улучшайте себя, тем более что освобождение от желаний порождает иные добродетели. Люди с немногими желаниями не льстят и не изворачиваются в угоду чувствам других, они даже не зависят от влечений всех своих органов восприятия. Тот, кто стремится к освобождению от желаний, сердце имеет всегда ровное, не тоскует и не боится, всего имеет в избытке; нет для него ничего недостающего. Обладающий «малыми желаниями» обладает Нирваной. Это и есть освобождение от желаний.
О бхикшу, если желаете отринуть все страдания и мучения, следует размышлять над осознанием достаточности. Это положение подразумевает умиротворённое, радостное, спокойное, скромное состояние. Человек, осознавший достаточность, спокоен и весел, пусть даже без сил распростёрт на земле. Тот же, кто не ведает, что есть достаточность, не успокоится, живи он хоть в небесном дворце. Пусть он богат, а всё равно беден. Осознающий же достаточность может быть беден, но богат. Не знающего достаточности разрывают Пять Желаний. Знающий же – сострадает ему. Это и есть осознание достаточности.
Загоревшийся дом заливается водою, ветер подхватывает и уносит клочок хлопка, – пусть так и мудрый отгоняет свою возникающую печаль размышлением.
Трудно контролировать ум, ибо он хитёр, подвижен, неуловим, парит везде, где пожелает, но контроль над ним является благом; контролируемый ум является проводником счастья.
Что за смех, что за радость, когда мир постоянно горит? Покрытые тьмой, почему вы не ищете света?
Отбросив всякое желание и привязанность, пусть поступает он, как зрячий среди слепых, спотыкающихся, пусть вырвется он из пучины.
Чувства встречают объекты, и от их контакта рождается ощущение. Из этого следует воспоминание. Как солнечные лучи посредством зажигательного стекла зажигают огонь, так от значения, рождённого из чувства и объекта, рождается тот господин, которого вы зовёте самостью. Росток прорастает из семени; семя – это не росток; оба они не являются одним и тем же; однако они и не различны. Таково и рождение жизни!
О вы, рабы «я», с утра до ночи трудящиеся на службе у самости, живущие в постоянном страхе рождения, старости, болезни и смерти, узнайте хорошую новость – ваш жестокий хозяин не существует.
Самость – это заблуждение, иллюзия, мечта. Откройте глаза и проснитесь. Узрите вещи такими, какие они есть, и вы утешитесь.
Тот, кто проснулся, больше не боится ночного кошмара. Тот, кто постиг природу той верёвки, что казалась змеёй, перестаёт дрожать.
Плохие и вредные для себя дела – делать легко. То же, что хорошо и полезно, – делать в высшей степени трудно.
Если удастся достичь телесных радостей тому, кто жаждет их, он становится радостным, найдя любезное смертным; если же ему не удастся достичь тех радостей, он мучится, как пронзённый стрелою.
Идите, смотрите на сей мир, подобный пёстрой царской колеснице! Там, где барахтаются глупцы, у мудрого нет привязанности.
Легко вовлекаются в пререкания и злые, и справедливые люди; но, когда возникают споры, мудрый не вступает в них, – оттого он всегда доволен.
Если человек говорит или действует со злыми мыслями, то страдание следует за ним, как колесо следует за быком, тянущим телегу.
Вопрос: Что же, друзья мои, является корнем блага?
Ответ: Свобода от желания – это корень блага; свобода от ненависти и свобода от иллюзий – всё это, друзья мои, является корнем блага.
Кроме того времени, когда вы спите, вы должны беспрестанно контролировать ваш ум.
Даже ливень из золотых монет не принесёт удовольствия страстям. Мудр тот, кто знает: страсти болезненны и мало от них радости.
Что лежит пред тобою, то отстрани ты; ничего не оставляй и позади себя; не прилепляйся к тому, что в середине, ты пойдёшь своим путём успокоенный.
Ко всякому прибежищу обращаются люди, мучимые страхом: к горам и к лесу, к деревьям в роще, к гробницам.
Я говорю тебе – оставайся на своём месте жизни и с усердием занимайся своим делом. Не жизнь, богатство и власть порабощают людей, а привязанность к жизни, богатству и власти.
Постепенно, мало-помалу, время от времени, мудрец должен стряхивать с себя грязь, как серебряных дел мастер – с серебра.
Пока у мужчины не искоренено желание к женщине – пусть даже самое малое, – до тех пор его ум на привязи, подобно телёнку, сосущему молоко у матери.
Если найдёшь разумного друга, готового идти вместе, праведно живущего, мудрого, превозмогающего все невзгоды, – иди с ним, радостный и вдумчивый.
Если материя загрязнена, то сколько бы красильщик ни погружал её в синюю, жёлтую, красную или лиловую краску, цвет её будет некрасивым и нечистым – почему? Вследствие загрязнённости материи. Если сердце не чисто, нужно ожидать такой же грустный результат.
Из трёх видов действий наиболее губительно не слово, не телесный поступок, но мысль.
Пересекая поток существования, откажись от прошлого, откажись от будущего, откажись от того, что между ними. Если ум освобождён, то, что бы ни случилось, ты не придёшь снова к рождению и старости.
Для того, чтобы струны вµны издавали гармоничный звук, не следует слишком их натягивать и ослаблять. Подобно этому каждое усилие, если оно чрезмерно, кончается бесплодной затратой сил, если недостаточно, оно обращается в пассивность.
О Кашьяпа! Если мы ищем сознание, мы не находим его. То, что не может быть найдено, не может быть воспринято. Что не может быть воспринято, то не есть ни прошедшее, ни будущее, ни настоящее. Что не есть ни прошедшее, ни будущее, ни настоящее, то не имеет отдельной реальности. Что не имеет отдельной реальности, то не имеет причинности. То, что беспричинно, не может исчезнуть. Но обычный человек следует ложным взглядам. Он не понимает иллюзорного характера отдельных элементов. Он упорно думает, что условные сущности имеют свою собственную реальность. Направляемый глубоко укоренившейся верой в реальность отдельных вещей, он предпринимает действия и, как следствие этого, он блуждает в этом феноменальном мире. Пока он упорствует в таком заблуждении, он не способен достичь Нирваны. Но хотя реальность этих отдельных сущностей – иллюзорна, тем не менее [они] могут производить или моральное осквернение, или очищение, как призрак красавицы внушает страсть тем, кто не понял её природы, также и видения, вызванные Буддой, – причина морального очищения тех, кто использует корни добродетели.
Так это происходит, о Манджушри, что обусловленный куском дерева, и обусловленный трением, и обусловленный усилием человеческой руки появляется дым и появляется огонь. Но это горение не содержится в куске дерева, ни в трении, ни в усилии рук. Даже так происходит, о Манджушри, что личность, называемая человеком, может быть поставлена в тупик иллюзорной нереальностью. Производится сожжение вожделения, сожжение ненависти и сожжение слепоты. Но это сожжение ни внутри его, ни в предметах вне его, ни в промежуточном пространстве между тем и другим. Опять, о Манджушри, что мы называем иллюзией, почему оно так называется? Иллюзия, о Манджушри, – это состояние полного заблуждения в отношении всех элементов бытия.
Монахи, какого бы рода ни были заслуги, все они не стоят одной шестнадцатой части сердца, освобождённого любящей добротой; своим блеском, сиянием и лучезарностью сердце, освобождённое любящей добротой, далеко их превосходит. Как любой свет всех звёзд не стоит одной шестнадцатой части света луны и как в последний месяц дождей, осенью, когда небо остаётся ясным, солнце, поднимаясь на небеса, своим блеском, сиянием и лучами прогоняет с небес всякую тьму, как в то время, когда ночь переходит в рассвет, утренняя звезда блестит, сияет и испускает лучи, – так и всевозможные виды мирских заслуг не стоят одной шестнадцатой части сердца, освобождённого любящей добротой.
Медитация – это не только сидение. Ибо медитация означает неявленность тела и ума в трёх мирах (желания, формы и не-формы); непозволение мысли войти в неактивность, неуклонение от Истины при одновременном внимании к мирским делам; ум, не пребывающий ни внутри, ни снаружи.
Субхути, если ум твой сконцентрирован на приёме пищи, остаётся в том же состоянии, что и при встрече с другими вещами, и если это единообразие в отношении всех вещей применимо к акту еды, тогда ты можешь просить пищу и есть её. Субхути, если без отсечения похоти, гнева и невежества ты можешь воздержаться от этих зол; если ты не ждёшь смерти своего тела, чтобы достигнуть единства со всеми вещами; если ты не устраняешь невежество и любовь-привязанность в своём поиске просветления и освобождения; если ты, чтобы снискать освобождение, можешь разглядеть основополагающую природу пяти смертных грехов и при этом не иметь никакой идеи ни о рабстве, ни о свободе; если ты не взращиваешь ни четыре благородных истины, ни их противоположности; если ты не держишься концепции как достижения, так и недостижения святого плода; если ты не считаешь себя ни мирским, ни немирским человеком, ни святым, ни несвятым; если ты совершенствуешь все дхармы, воздерживаясь от концепции дхарм, тогда ты можешь получать и есть пищу.
Чтобы проповедовать о несмертной реальности, не употребляй свой смертный ум. Все вещи в основе своей выше созидания и разрушения; вот что значит непостоянство. Пять агрегатов воспринимаются как пустые и невозникающие; вот что значит страдание. Все вещи в основе своей не-существующи; вот что значит пустота. Эго и его отсутствие – не-дуальность; вот что значит отсутствие эго. Все вещи в основе своей не являются тем, чем они кажутся, они не могут быть субъектом исчезновения сейчас; вот что значит Нирвана.
Упали, ложные мысли нечисты, а отсутствие ложных мыслей – чистота. Искажённые идеи нечисты, а отсутствие искажённых идей – чистота. Привязанность к эго – нечистое, а непривязанность к эго – чистота. Упали, все феномены возникают и исчезают, не задерживаясь ни на мгновение подобно иллюзии или вспышке молнии. Все феномены не ждут один другого и не останавливаются даже на время одной мысли. Все они происходят из ложных взглядов и подобны сновидению и пламени, луне в воде и образу в зеркале, ибо они порождаются неверным мышлением. Тот, кто это понимает, называется соблюдающим правила дисциплины, а тот, кто знает это, называется искусным толкователем
Видение реальности в собственном теле суть то, как видеть Будду. Это всё равно, что идти против потока, чтобы добраться до источника, так как все вещи возникают из ума, который, когда свободен от рабства, суть просветление. Ибо реальность – ни форма, ни бесформенность, ни единство, ни многообразие, ни то, ни это, а является единственным в своём роде светом, представляющим собой субстанцию ума, который один и тот же как в живом существе, так и в Будде.
Каково свойство внимания и каково свойство мудрости? – Свойство внимания – замечать, свойство мудрости – отсекать. Как жнец левой рукой хватает пук колосьев, а в правой руке держит серп, вот так же и подвизающийся: вниманием он держит ум, а мудростью отсекает аффекты.
Из «Вопросов Милинды»