Баллада о красных бусах
Мама, мама, мимо нашей двери
Молодой раджа проехать должен!
Говорят, сегодня ровно в полдень
Он со всею свитой здесь проедет —
Мимо дома нашего проедет,
Молодой, красивый, неженатый...
Мама!.. Как могу в такое утро
О своих делах домашних думать?
Покажи скорее, как получше
Волосы убрать мои густые,
Да скажи, какого цвета сари
Я должна надеть для этой встречи?
Что глядишь с испугом, с удивленьем,
Будто я совсем безумной стала?
Молодой раджа проедет, слышишь,
Мимо дома нашего проедет!..
Ах, конечно же, я знаю, мама:
На меня он даже и не глянет,
Но ведь наяву он здесь проедет,
А такое только раз бывает!
Знаю: перед дверью нашей скромной
Колесницу он не остановит,
Но ведь наяву промчится, мама,
Хоть разок не в снах его увижу!
А еще хочу надеть на шею
Что-нибудь попраздничней, поярче!
Дай мне ключ, позволь, достану бусы
Из рубиновых камней блестящих.
Знаю: для моей счастливой свадьбы
В сундуке хранишь ты эти бусы,
Но сегодня праздник, мама, праздник —
Как же быть могу без украшений?..
Вот и полдень... О, как бьется сердце!..
Убрала я волосы красиво,
Сари с голубой каймой надела,
А на грудь -— рубиновые бусы,
На пороге встала... Слышу топот...
Кони скачут... Пыль гудит-клубится...
Копья... Флаги... С гиком свита мчится
За резной, блестящей колесницей!
А на той блестящей колеснице
Он стоит — тремя конями правит,
Будто Сурья — солнцебог лучистый,
Правящий небесными конями.
Только миг!.. И все же разглядеть я
Навсегда лицо его успела!..
Бурей мимо дома он пронесся
На меня не глянул... не заметил...
Только миг, мучительно слепящий,
Молодым раджой я любовалась:
Как он гордо правил колесницей —
Радостный, красивый, недоступный!..
А за ним, выкрикивая: «Слава!»,
Горяча коней, промчалась свита,
И в пыли исчезли копья, флаги,
Топот, клики пронеслись — и смолкли...
Только миг!.. И пусть такая встреча
Будет в жизни первой и последней,
Но ведь целый миг, слепящий, жаркий,
Я моим любимым любовалась.
Бурей он весеннею пронесся —
На меня не глянул... не заметил...
Но когда он с домом поравнялся,
Сорвала с груди я ожерелье!
Сорвала я огненные бусы —
И коням швырнула под копыта,
И в пыли в последний раз блеснули,
Как живая кровь, мои рубины.
А гремящий обод колесницы
В пыль вдавил рубиновую змейку,
Раздробил — и на дороге тусклой
Темно-красное пятно осталось.
И не знаю — не смогу ответить:
То ли камнем молча я застыла,
То ли чайкой, на лету подбитой,
Крикнула отчаянно и страшно.
И не знаю, не скажу, не вспомню:
По расколотым багряным бусам
Или по груди моей — по сердцу
Колесо, сверкая, прокатилось!..
Что глядишь с такой печалью, мама?
Или бус тебе старинных жалко?
Разве счастье — в этих красных бусах,
Да и будет ли другая свадьба?
Вытри слезы, мама! Этот полдень
Он и был моей счастливой свадьбой:
Хоть на миг, но был со мною рядом
Мой раджа, мой гордый, солнцеликий!
Да, конечно, я видала, мама:
На меня он даже и не глянул
Бурей пролетел под крики «Слава!»
На резной, гремящей колеснице,
А сейчас в садах, в кругу красавиц,
Он с друзьями весело пирует,
И конечно, знаю: эта встреча
Будет в жизни первой и последней.
Почему же радуюсь, ты спросишь.
Потому что я — а не другая —
Раньше всех проснулась на рассвете
В праздничном, счастливом ожиданье,
Это я с утра тихонько пела,
Маслом ароматным надушилась,
Сари с голубой каймой надела,
А на грудь — сверкающие бусы.
И ведь это я — а не другая,—
Вся светясь, как трепетное пламя,
На пороге встала — близкий топот,
Обомлев от счастья, услыхала,
Разглядеть в слепящий миг успела,
Как на быстрой, пышной колеснице
Гордо правит он тремя конями,
Радостный, красивый, недоступный.
И ведь это я — а не другая,—
Дико крикнув раненою чайкой,
Сорвала рубиновые бусы
И коням швырнула под копыта,
И в пыли еще видны осколки,
Где тяжелый обод прокатился,
Тусклые, багровые осколки,
Как мое раздробленное сердце!..
В переводе С.Северцева
Об авторе
Рабиндрана́т Таго́р (бенг. রবীন্দ্রনাথ ঠাকুর, Робиндронатх Тхакур; 7 мая 1861 — 7 августа 1941) — индийский писатель, поэт, композитор, художник, общественный деятель.
Его творчество сформировало литературу и музыку Бенгалии. Он стал первым среди неевропейцев, кто был удостоен Нобелевской премии по литературе (1913).
Переводы его поэзии рассматривались как духовная литература, и вместе с его харизмой создали образ Тагора-пророка на Западе.